Наши мертвые нас не оставят в беде…
К 80-летию религиозной общины мусульман г.Ханты-Мансийска.
История татар Остяко-Вогульска (так назывался раньше Ханты-Мансийск) имеет давнюю традицию. Старожилы рассказывают, что здесь жили сибирские, татары, отдельные семьи которых хоть и редко, но роднились с местным населением – хантами и манси. Это были люди темноволосые и темноглазые. «Даже еще когда я сюда приехала, то меня останавливали и говорили, что я не местная. Я беленькая была, русые волосы, а тут народ черный», – вспоминает это время одна из уже теперь коренных жительниц города. До сих пор их могилы сибирских татар – тяжелые бревенчатые срубы-зиараты - мы находим на старом Южном кладбище.
О том была ли здесь мусульманская община до революции, и кто были ее имамы пока неизвестно. История мусульманских общих округа еще ждет своих исследователей.
Свидетельства старожилов фиксируют начало общинной жизни мусульман города Ханты-Мансийска началом 30-х гг. прошлого века.
События революции 1917 г. и последовавшие за ними годы репрессий на религию изменили облик края. В конце 20-х гг.- е гг. в поселках нынешнего Сургутского района появились необычные ссыльные. Это были верующие мусульмане из внутренних областей России. Многие из них обладали религиозной ученостью и вокруг этих людей сформировались первые мусульманские общины. Самым известным муллой Ханты-Мансийска стал приехавший из Сургутского района челябинский татарин Рахимжон Забиров, сосланный в эти края в 1928 г. Коренные татары города помнят как человека грамотного в религиозном отношении и очень мудрого. У него было четверо дочерей и вся семья, крепко державшаяся веры, жила на округе. Он поддерживала связи с пятью родными братьями и сестрами, которые в свою очередь также были глубоко верующими людьми. Родные Рахимжона бабая ныне живут в Альметьевске. Его дочь Адиля (Лидия) – депутат от партии «Единая Россия», человек верующий и отзывчивый. Она часто наведывается в округ к могиле отца, всегда в курсе дел общины, помнит стариков и поддерживает связи с нынешним хазратом Рустамом Аминовым.
Многие отмечают, что приехал ссыльный Рахимжон бабай все же не на пустое место. До него здесь уже был Гатаулла бабай, который ходил на маджлисы, читал над усопшими «Ясин», знал молитвы Альхам и Кульхум. Он жил по ул. Обской, 12. Этот адрес знали все татары города.
Потом начал проводить свою работу Гали-бабай, зять Гатауллы. По свидетельству людей он уже не очень хорошо разбирался в религиозных вопросах, но проводил ритуал сорока дней со дня смерти, годовщину смерти, бракосочетание и имянаречение. Община была небольшая, всего 32 человека, но дружная. Всех трех бабаев общинная молодежь очень уважала, к ним обращались в трудные минуты жизни, для решения семейных споров по шариату и даже если просто на душе неспокойно. Одна из пожилых жительниц вспоминает: «Община наша была дружная, крепко веру держали. Я когда в Казани оказалась, то все удивлялась, что там народ не такой какой-то. Вот мы на маджлисе сидим и все 30 человек садака бабаю даем и на Гаит-байрам и на Курбан-байрам. Пост держим. После окончания Уразы - проводим мавлюды, в гости ходим друг ко другу аж целый месяц. А в Казани не так было. Мы ссыльные, поэтому, наверное, и веру держали крепче. У нас и женщины все до одной учились». Эта наука женщинам потом очень пригодилась во время войны, когда пришел им заменить мужчин в деле религиозного служения.
Среди известных имен женщин-имамов можно назвать Бибиосму апа, Сатиру апа и Фариду апа. Первоначально они получили образование от бабаев и мужчин своей семьи. Например, Сатира получила знания и религиозные наставления от отца. Когда мужчины ушли на фронт и остались только лишь дети и старики, то ей пришлось стать во главе мусульман города. Рассказывают, что старики учинили ей самый серьезный экзамен, заставляли читать вслух и наизусть разные суры. Она рассказывала, как на одном месте она запнулась, а Рахимжон бабай недовольным тоном сделал ей замечание. «С тех пор, - рассказывает она – я на этом месте всегда запиналась. Ничего не могла с этим поделать». Рахимжон бабай перед смертью позвал ее к себе и попросил за этот поступок прощения. Сказал: «Прости, что я тебя прервал тогда. Из-за меня у тебя с этим аятом получилось недоразумение». Для всех, отмечает она, это был его последний урок о том, что учитель религии должен быть ответственным за каждое слово, которое вкладывает в ученика и за каждое свое движение, вольное и невольное. Он отвечает перед Всевышним за все ошибки, которые потом допустил ученик, за путь, который он выбрал. Вот такой великой души и крепкой веры был Рахимжон бабай. Надо сказать, что Сатира-апа все же получила благословение (иджазат) на служение. Она собирала молодых девчонок и тоже учила их, за неделю прочитывала Коран вслух. Сама ходила мыть покойных. С ней начали ходить и другие женщины. Так выучилась и Фарида апа. Ее отец тоже был выучеником медресе, а дед – муэдзином. Отец погиб на фронте под Ленинградом.
Фарида апа рассказывает как она научилась читать коранические тексты: «Мама уже была немолодая и сказала, что когда она умрет, то куда денутся эти книги. Не пропадут ли? И я решила, чтобы им не пропадать, надо научиться их читать и научилась читать по-арабски. Молитвы я давно знала хорошо наизусть. Правда по таджвиду читать не умела». Мама умерла на 102 году жизни и похоронена на новом мусульманском кладбище в 2001 году.
После распада Советского Союза времена наступили смутные и активные. Менялись административные границы государств. Был образован ХМАО, а Ханты-Мансийск стал столицей округа. Мировые цены на нефть пошли вверх и в Тюменской области начался нефтяной бум, который привлек к себе небывалый наплыв рабочей силы теперь уже практически из-за рубежа. Приток мужской рабочей силы был сравним только с годами комсомольских строек, освоением недр Самотлора. Но это была уже совсем другая история. С конца 80- х гг. начали приезжать сюда мусульмане из всех нефтяных республик России и стран СНГ, особенно тех, где шли войны или было нестабильно: Азербайджана, ЧИР, Дагестана, Средней Азии. Мусульманское лицо города изменилось, а затем стал бурно меняться и его этно-конфессиональный баланс. Представителей мусульман, живущих в нем с этого периода уже немногим более 25 процентов от доли всего населения. Новые реалии принесли и новые проблемы, потребовали деятельности молодых и энергичных священнослужителей, хорошо разбирающихся в хитросплетениях религиозной и политической жизни. Округ, как и вся страна, не был готов к такому испытанию. Кадров не было. Они ковались в борьбе и в самых сложных исторических условиях, на фоне противостояния нашей страны напору международного терроризма и «нефтяных» экстремистов. Роль татарской общины как стабилизирующего звена все равно оставалась высокой и даже роль отошедших от дел окормления прихожан бабушек-мулл нельзя скидывать со счетов. Если им не нравился новый имам, то они могли и импичмент ему вынести. Но время не остановить, и появилось новое поколение местных имамов, что далось очень нелегко и не сразу. Один сменял другого из-за отсутствия мечетей, средств к существованию, и просто потому, что духовному управлению не хватало кадров и оно перекидывало своих имамов из одного населенного пункта в другой. Отчаянная отдаленность наших городов и поселков друг от друга тоже делала свое дело. Порой доходило до того, что отдельные имамы попадали под влияние деструктивных сил. Вспоминается история о том, как один из азербайджанских бизнесменов-мусульман, сам бывший сотрудник ФСБ, сам даже обратился к власти для решения вопроса о насильственной депортации отсиживавшихся в городе «лесных братьев». Вопрос о пресечении экстремистской деятельности в городе тогда был решен за один день. Экономическое развитие округа спобствовало и изменению государственно-конфессиональных отношений. У мусульман нетрадиционной направленности совершенствовались формы борьбы с государством и методы выживания. На этот вызов Центральное духовное управление мусульман России во главе с Талгатом Сафа Таджутдином отвечало совершенствованием своей образовательной системы и кадровой политикой. На округе начал работать муфтият под руководством одного из самых образованных мусульманских лидеров Тагира хазрата Саматова. В его лице традиционный ислам обрел на округе стойкую опору. Поддержанные и сохраненные татарскими бабаями и бабушками традиции начали активно возрождаться на уровне округа.
В 1998 г. сюда приехал Марат Гильфанов. В 1999 г. здесь работал отец Салавата хазрата из Югорска. Его звали Имам Гали. Он жил по улице Гагарина в доме № 55. Тот дом арендовался под мечеть, место было очень хорошее. Затем с 2000 года здесь начал работать имам Марат Кудакаев, который теперь является заместителем муфтия Татарстана по работе с пенитенциарными заведениями. Почему-то с местными мусульманами, поддерживающими традиционные ритуалы ислама (мавлид, сорок дней, год, имянаречение), община которых была уже большой и многонациональной – татары, азербайджанцы, ингуши, чеченцы, дагестанцы, киргизы, таджики, узбеки - он не сработался и очень скоро уехал.
В 2003 году муфтий Тагир хазрат Саматов назначил на должность имама-хатыба Рустама Аминова, у которого два образования – по светскому он нефтяник, а по религиозному образованию - имам. Выбрав путь религиозного служения, и взяв в жены девушку из религиозной семьи с крепкими народными татарскими традициями, по светской специальности уже не работал. Лишь иногда ностальгически вспоминает о том, что он тоже нефтяник. Если вы спросите Рустама хазрата о тяготах его восьмилетнего служения, он лишь отшутится цитатой: «Есть такая профессия – Родину защищать». Можно только догадываться, насколько эта профессия и служба порой становится «и опасна, и трудна». Но семья, прихожане и мечеть – это смысл его жизни. Он служит здесь уже восемь лет, а его община может считаться по-настоящему столичной - самой образованной, крепкой и активной в округе.
Уже который год у общины ведется спор с советником губернатора Г.А.Выдриной о том, что они здесь недавние и пришлые и не имею права на мечеть. Мы не надеемся на чиновника, мы надеемся на наших предков и предшественников, которые одним присутствием своих могил здесь докажут любому некомпетентному чиновнику, что за 80 лет существования мусульманкой общины города, она заслужила себе не только кладбища для мертвых, но и храма для живых.
Руслан Гилязетдинов
Ссылки по теме:
Строительство соборной мечети - социально значимый проект — интервью с с имам-мухтасибом соборной мечети г.Ханты-Мансийска Рустамом-хазратом Аминовым